© журнал «Родина-Ru» №3(73)-2018
© И.Ф.Попов, Н.А.Костерев
МЫ НА ПРАВИЛЬНОМ ПУТИ...
интервью Н.А.Костерева с И.Ф.Поповым в больнице № 51 25 сентября 2012 г.

Пояснение: квадратными скобками [] выделены фрагменты, восполненные редактором слова участников диалога – для лучшего понимания смысла текста. В ряде случаев, если редактор сомневался в правильности понятого текста, он ставил в конце квадратных скобок вопросительный знак. В круглых скобках, курсивом – комментарии от редакции.

Костерев Н.А.: Приказано – выпить. Я не знал какой, поэтому выбрал общий, если много, поделишься с доктором.

Попов И.Ф.: Замечательно. Нефига пить с доктором. Доктор пойдёт домой – пить какао.

Костерев Н.А.: Сегодня [может быть и пойдёт]. Они такие доктора, ещё завтра придут.

Попов И.Ф.: Она только сейчас пришла на утренний обход. Она моего соседа хотела отправить в Боткинскую больницу. На самом деле, судя по разговорам, она соображает. Она профессионал.

Костерев Н.А.: Главное дело, что есть профессионал, которому можно доверять.

Попов И.Ф.: Так что тебе большое спасибо и за хорошие цветы. Они ещё постоят у неё. Спасибо, спасибо, Коля тебе, что заехал сюда.

Костерев Н.А.: Ты не скучай тут. Когда тебя отвезут к этому?...

Попов И.Ф.: Как только у них освободится место. Там я проведу некоторое время, потому что так через какие-то приборы проходить надо. Мой сын, Алексей, не очень хорошо к этому отнёсся. От меня отказываются все, Бакулевский, Пироговский, Сеченевский... Второй раз я сюда попал. Первый раз [много лет назад] с отмороженными ногами, должны были ампутировать. Всё нормально, Николай Александрович. Я спокойно [к этому] отношусь.

Костерев Н.А.: Я тоже доверяю ей, как специалисту.

Попов И.Ф.: [Доктор говорит:] «У нас Вы будете три недели не меньше...»

Костерев Н.А.: После того, как...

Попов И.Ф.: Я понимаю, там сразу будет реанимация. Одним словом, я спокойно отношусь. Есть какое-то волнение, как всегда... Она говорит конкретно. Многие не понимают её юмора. Она говорит: одышка. Я сегодня с полтретьего до полшестого сидел [спать не мог из-за одышки]. У нас электрические кровати у каждого, которые по триста семьдесят [тысяч рублей?] каждая [стоит?]. На них можно ездить по коридорам. Врач подошла ко мне, потыкала [в кнопки на этой кровати] – не получается [её оживить]; нужна другая кровать. Вот товарищ сейчас уйдёт [из больницы, и кровать должна его освободиться]. Мужик этот доносит главврачу на неё.

Костерев Н.А.: Надо принести нормальный тройник. Это тебе всё, Игорь Фёдорович.

Попов И.Ф.: Иди, пей чай, тебе большое спасибо.

Костерев Н.А.: Подумай, чем три недели будешь заниматься? Пиши мемуары.

Попов И.Ф.: Понимаешь, не пишется почему-то.

Костерев Н.А.: Вот видишь штучка, вот потрогай её. Это магнитофон. На твои деньги таких можно много купить.

Попов И.Ф.: Не буду, не буду. У меня есть, если я где-то упаду, то мог бы сказать, где меня подобрать. Я, грешным делом, очень хочу написать следующую разработку, но я в цейтноте: «Разработка туристского маршрута как вида искусства». Но искусствоведы разнесут и в хвост, и в гриву, понимаешь.

Костерев Н.А.: Это телефон... Пусть разнесут. Только не вид искусства, а вид творчества, тогда это будет правильно.

Попов И.Ф.: Творчество такое и такое, а когда такое... И когда я слышу, как выдавал на своих лекциях тот же Щербина Сашка, я с ним согласен. Я не согласен был с Остапцом, потому, что это не самоуправление, а соуправление. Как Вера Авдеева?

Костерев Н.А.: Я видел её недавно на концерте. У человека три недели отдыха, надо взять тетрадочку, листочки и писать хотя бы обрывки мыслей.

Попов И.Ф.: Ты, понимаешь. Я обрывками [и] пишу. Корова хорошо щиплет всё, а овца – то здесь, то там. Мне «моча в голову стукнула», я написал какую-то фразу, [а] потом какое-то слово я [вдруг] забыл. Я беру энциклопедию, начинаю искать это слово. Я его нашёл, [а] у меня уже склероз [– забыл о чём писал]. Восемьдесят [лет] и один месяц [мне]. Если ты убедишь этого Михал Михалыча, – а говорят, у него спортивный туризм был когда-то, – убедишь в том, чтобы он прочитал мой отчёт, первую половину, внимательно. Первая половина очень перегружена, я именно к истории «Родины». Почему к истории [Центра] «Родина»? – потому, что она специализирована. Специализирована, как станция юных туристов. Очень хорошие отчёты сдали МЧС-ники, из Южного округа, которые ведут занятия в интернатах по программам МЧС. Там какую-то программу сделали Дрогов и Маслов.

Костерев Н.А.: «Школа безопасности» [называется].

Костерев Н.А.: Под эту марочку ведут свои кружки. У них ещё военный поиск, но военный поиск – это немножко не то. Слава Богу, что этим [тоже] занимаются.

Костерев Н.А.: С Гавриловым давно не общался? Гаврилов у вас этим там занимается.

Попов И.Ф.: Гаврилов привёл целую кодлу ко мне на семинар. Они не всегда бывали [на занятиях], семинар очно-заочный.

Костерев Н.А.: Работу написали – [это] самое главное, и сводили детей в поход.

Попов И.Ф.: Но Гаврилов халтурщик ужасный, такой халтуры я не видел ни разу в своей жизни. Он ездит на БАМ всего-навсего до Братска. От Братска до какой-то большой станции на БАМе, которая уже давно... (В палату вошла какая-то женщина) ...Я тоже, молодец. Мне сегодня 80 лет и один месяц и он пришёл меня поздравить. Вся Москва знает, что Костерев такой человек.

Костерев Н.А.: Про БАМ ты мне рассказывал.

Попов И.Ф.: Про БАМ. Сажусь в автобус и еду на экскурсию. Дорога дальняя, до Бородино. Разговариваю с водителем. Он в процессе беседы спрашивает: «А вы знаете Гаврилова?» Я говорю, знаю. Водитель говорит, что его сын ездил с ним на БАМ [в поход] четвёртой категории сложности, новичок... (И.Ф. смеётся). Он ехал другой стороной Байкала, не этой стороной Байкала, [западной], а той, [восточной]. Я в 1961 году работал в школе-интернате, [ездили мы] в тот заповедник. Как он сейчас называется?... ну Бог с ним (Баргузинский заповедник – прим ред.) Мы в заповедник ходили. Там медведи чуть ли не ручные, дорога там нормальная для велосипедистов. Он рассказывает такие сказки, что нафиг туда никто никогда не пойдёт, тем более на велосипедах. Ну, вот, а папа мне рассказывает всё про сына и [про] всё остальное... Случайно. Правда, я знал Зарайск, южнее... в общем, халтура.

Костерев Н.А.: Ну, а ребята его как, которые приходят?

Попов И.Ф.: Понимаешь, ребята дисциплинированные, нормальные.

Костерев Н.А.: Раз профессионалы, МЧС-ники.

Попов И.Ф.: Да, он их учит, награждает медалями и орденами, у него есть такая возможность.

Костерев Н.А.:Человек должен расти.

Попов И.Ф.: Ну, Слава Богу, дети не болтаются. Я не против всяких разных вариантов, я только против имитации туризма. (Стучит по папке). У меня здесь и написано в отчёте, что мы в России Федеральный центр пытаемся возродить, спортивный туризм, как было [в СССР]. Понимаешь? Здесь разговор будет о возрождении спортивного туризма. Тем более, на самом деле, значит, у нас семинар; там четыре вида [занятий]: начальный, базовый, средний и высший [уровни]. Начальный – это как-бы НТП, базовый – это второй разряд, третий – кандидат в мастера, четвёртый – мастер спорта. В большом туристском сборнике [написано], что мы не к начальному относимся, а к базовому.

Костерев Н.А.: [Да, к] базовому.

Попов И.Ф.: Уже хорошо. В своё время, я говорил, Шлякову: «Валя, с..., что же ты делаешь? У них меньше, у них только девяносто [учебных] часов [в программе], но ты пойми то, что мы даём людям. Это [же] учителя, педагоги, [они] в педагогическом вузе проходили [и] педагогику, и психологию; а у тебя [в предлагаемой учебной программе по туризму] всего там два часа. Нельзя, так делать.» Мне могут [программу] там не утвердить. Слава [Титов] слабо относился к этому: если в одном месте платят на три рубля больше, [значит] надо переходить туда. [А он мне в ответ:] «Игорь на наш век туристов хватит!» Я взял [к себе в группу] несколько его учеников [которых он от себя погнал]. Два года со мной [из-за этого] не разговаривал. Это Маринка Каменева, которая была директором книжного магазина напротив Моссовета, рядом с Юрием Долгоруковым. Таньку Данилкину...

Костерев Н.А.: Данилкина вела кружок в школе, где училась ваша, на месте олимпийского стадиона. Ты с ней поговори, она училась в этой школе. Учительница, классный руководитель, Оксана Николаевна Егорова, она перешла [работать] к «шефу» (В.В. Ярошенко – прим.ред.). «Тесен круг революционеров».

Попов И.Ф.: Там у них была Вешнякова Ира. Она у меня [в районе] была пионервожатой. А моя младшая дочка с ней дружила.

Костерев Н.А.: Вешнякова Ира – это мой выпуск.

Попов И.Ф.: Танька мне привезла от неё яблок, а я не могу их есть, зубов нет.

Костерев Н.А.: [Тебе всё-таки] надо писать воспоминания.

Попов И.Ф.: Если брать эту тему – [будет] безумно интересно. У меня есть диктофон [в телефонном аппарате]. Мне диктофон со многими каналами, и впиши свою фамилию туда.

Костерев Н.А.: У тебя диктофона здесь нет. Есть телефонная книга, вот туда я запишусь. Ты же мне звонил, [значит мой номер у тебя записан].

Попов И.Ф.: Я с другого [телефона] звонил. У меня на бумажке записано.

Костерев Н.А.: На букву «К» [там записана] только Комарова. Пытаюсь сохранить.

Попов И.Ф.: Я записал, где я встречался с этими друзьями из Дзержинского района. Какие походы [я прошёл – тоже уже записал].

Костерев Н.А.: Надо продолжать и дальше. Константинов издал книгу воспоминаний Донарину (Шенкман Донара Аркадьевна – прим.ред.). Не читал?

Попов И.Ф.: Нет.

Костерев Н.А.: Там про Ярошенко у неё есть. Когда последний раз выбирали Минделя, он приносил и раздавал книги Константинова на этом собрании. Тебя не было? У меня есть дома, я принесу. Сидим мы дома ночью. Вдруг стук в дверь: «Открывайте!» Я сейчас не помню детально. Вваливается Ярошенко. Шёл мимо и зашёл к нам на квартиру. У него [там есть] интересные житейские эпизоды, воспоминания.

Попов И.Ф.: Что-то я слышал [об этом] от самого Ярошенко, по-моему. Это книжка Полякова.

Костерев Н.А.: Ярошенко издал две толстенные книги воспоминаний о нашем клубе. «Последний костёр» книгу не дарил?

Попов И.Ф.: У меня есть.

Костерев Н.А.: У тебя детей, [учеников в туризме,] осталось не меньше.

Попов И.Ф.: Если Ярошенко очень умный, то я дурак дураком, и уши у меня холодные. Понимаешь, у меня метОда немножко другого типа. Я детям разрешал всё. Будем купаться? Обязательно. Подходим к речке осенью. Раздеваюсь. А что Вы делаете? Купаться будем. Можно мы будем вместе с Вами? Можно. Там хороший вход в воду. Почему они ко мне шли, Данилкина и другие, «плакаться»? От Славки [Титова] я много получил [и знаний, и опыта]. Он экспериментатор, понимаешь? [Например] у нас есть палатка, хиленькая такая, и тент. Тент заменили на это, а спальный мешок – на тент, который стандартный, [но уже использовали его] в качестве спального мешка. [А] для того, чтобы было тепло, приторочили марлю [в] один слой. Все спят так. У меня есть венгерский спальный мешочек, состыкованный – я буду в нём спать. Поочерёдно то Данилкина, то её подружки [греться приходили], потом выталкивал их [назад]. Потом другие [приходили] отогреваться на ночь. Славку это бесило до ужаса!

Костерев Н.А.: Это и есть «контрольный экземпляр». Это записывать надо!

Попов И.Ф.: А то, что делал Ярошенко, понимаешь, идиотские [«штучки»]. Ничего не идиотские! Понимаешь, нас в 1942 году, детдомовцев, станция за Курганом, до детдома сто с лишним километров. Мы без дорог шли, топали эти сто двадцать километров, нам было всего ничего. Я за эти вещи, то есть если ребёнок... Вот здесь я даже пишу. Смотри, как получается: «Был в Туле, видел, рельсы трамвайные. Помню, как на машине с открытом верхом [ездили] на экскурсию в Ясную Поляну. [Это] тридцать седьмой, тридцать восьмой год: была война в Испании. На мне, и на младшем брате Алексее, была детская военная форма: на голове пилотки с кисточкой, под названием «испанки». Помню 2 мая 1937 года, открытие канала «Москва–Волга», праздничная флотилия из Горького. Там на Сормовском [заводе] построили эти теплоходы. Запомнилась каравелла «Колумба», шлюзы в Яхроме. А в Икше, уже ночью, многопалубный [теплоход] застрял при шлюзовании. Нас, почётных гостей, высадили ночью на берег. Мне запомнилась острая щебёнка под ногами и стоны идущих [по ней] взрослых. А кто-то в темноте сказал, показывая на меня, что [вот] идёт маленький мальчик. Ему тоже тяжело, а он идёт и не хнычет. Тогда, наверное, я впервые ощутил и понял, что даже ребёнок может многое. Жизнь и годы подтвердили это. Потом прислали грузовые машины, открытые «Портики» и «Эмки». Уже начало рассветать. Было очень холодно. На всю жизнь запомнил, как под утро ехали в открытой машине, и этот короткий топоним – Икша.

1941–1942 годы. Сатка, Миасс, Ильмень, озеро Тургояк – Южный Урал, эвакуация.

1942–1944 годы. Станция Лебяжья, в ста километрах село Половинное, через него сейчас проложена железная дорога. Целинные земли, степная часть Западной Сибири. Эвакуация детдома. Через село под конвоем, по степи, в метель, гнали репрессированных чеченцев. Это были одетые не для Сибирских морозов старики и женщины, матери с детьми. Два–три дня они «отдыхали» в глубоком глиняном карьере под открытом небом. Поверху ходили часовые в длинных меховых тулупах с винтовкой наперевес, даже штыки были, вообще мрак. За одно зёрнышко кукурузы, которое они несли с собой из Чечни, они в обмен для детей получали два стакана просо для каши. На славу тогда уродилась чеченская кукуруза на чернозёмных землях Западной Сибири. Часть оставили и, похоронив умерших, остальных погнали на юг Казахстана. Потом помню, как привезли в наш детдом «скелетные» группы блокадных ленинградцев-старшеклассников. А за большей частью москвичей приехал раненный Дима Виноградов, и увёз нас в Москву.

1944–1945 годы. Новый год. Измождённых воспитанников отправили в санаторий РККА в Марьино, в бывшее имение князя... (Звонит дочь Татьяна, идёт разговор И.Ф. с дочерью по телефону).

Попов И.Ф.: (Телефонный звонок. Ответ И.Ф. по телефону): «Я не знаю, когда там освободится место. Ты думаешь это всё просто? До свидания, спасибо, всего доброго».

Костерев Н.А.: Я слышал про этот случай, когда Мартынова Костика выкинули. Это твоё поколение, ты сам лично выкидывал его? Я читал про это.

Попов И.Ф.: Детский дом был на речке Горетовке, там, где проходит Пятницкое шоссе. В этом месте был санаторий Рукавишникова. Тот, который Рябушинский [строил]. У него была плотина, господа [в нём свои] лёгкие лечили. Понимаешь, в этом месте в революцию сделали колонию детскую, вот так она там и осталась. У нас был чудесный директор, бывший воспитанник Макаренко, и он знал, как воспитывать эту шпану.

Костерев Н.А.: Не Карабанов?

Попов И.Ф.: Нет, Иван Иванович Селиков. Мы ходили на Круглое озеро мимо Мышинского Дениса Давыдовича.

Костерев Н.А.: Там дома то были?

Попов И.Ф.: В Мышинском была деревня, сейчас осталась [только] одна аллея. Мы ходили на это озеро мимо Мартыновской усадьбы. Там тоже детский дом был. Директор договаривался, мы обедали там. От детского дома мы ходили вниз по р.Горетовке в Мцыри, где Лермонтов. На Клязьме была «Яловская культура». У нас были талантливые воспитатели. Я был «бегун», мне не интересно было в одном месте находиться, часто «делал ноги». Учебный год кончался, и я убегал из детского дома, [потом меня] ловили. Любил я изобразительное искусство так скажем. Я при школе жил, мама учительница русского языка. Бывало, наберётся полно деревенских ребят, были две большие керосиновые лампы, учитель читал и все слушали. Радио не было. Мама работала и в санатории Верховного Совета. Комната у нас была на улице Кирова, дом двадцать четыре, квартира шестьдесят девять на пятом этаже. В войну её занял какой-то генерал, не важно. Отец был деканом пединститута. Завхоз у него был, который воровал. Он ему сказал, что не надо так делать. Этот завхоз на партсобрании сказал, что «декан у нас не согласен с линией партии». Отец уехал в Тюменскую область. Заложили хорошую основу, понимаешь.

Мы одногодки с Дегтярёвым, у него день рождения девятнадцатого мая, а у меня – двадцать пятого августа. Он настоящий еврей. Эта нация всегда была в гонении, правильно [рассказываю?] Они должны были, как говорят, жить в каких-то местечках, или принять Христианство. Они были хорошие врачи, аптекари, часовщики и золотые мастера. Они обращали внимание, на то, что дети у них были хорошо обучены и хорошо питались. У русских, к сожалению, этих вещей (традиций – прим.ред.) нет. Когда мне говорят, оба учителя физкультуры, у меня ещё ремесленное училище, что я отстаю от этих ребят. По иностранному языку я знаю только два слова. Сейчас я на компьютере работаю, а там выражения на английском. А начинать всё сначала, когда мне нужно только текст набрать, понимаешь [поздно]. Дзвонковский привёз мне «интернет», и говорит: «Я поставлю Вам». Я говорю – забери [не надо, всё равно не освою]. При тебе мне дарили [это] у костра.

Костерев Н.А.: Надо было поставить, полезно.

Попов И.Ф.: Зачем? Не буду я этим заниматься. У меня вот это... Мне надо сделать. Интернет – [это] интересно, но тогда я писать не буду. Здесь есть товарищ, ему стукнуло шестьдесят, он на пенсию ушёл. Он старше меня [всего] на три года. Из них, [из его поколения,] люди другой формации получились. Они [во время войны] в армию не попали. Они [хоть и] считаются ветеранами войны, [но] на самом деле – не ветераны. Двадцать девятый год (1929 год рождения – прим.ред.), они к этому [военному] времени [только] подросли. У них, оказывается, [к окончанию войны] лобочек обволосел и х... стал подниматься. Девушек они и «окучивали». Вот он и говорит [мне]: «Я до сорока лет не мог жениться, замотали [эти девки]». Я учился в ПТУ, было у нас [на курсе] четыре таких человека. Димка Мальцев из детского дома, он был моим ровесником. Мы с ним дружили по детдому «Жучки» в Хотькове, вот... И если я убегал в музей в Абрамцево, на занятия... Как-то мы пошли с мастером производственного обучения моей группы к [этому] Димке Мальцеву домой. У него одного глаза не было, он был вставной. [Он так всем и говорил:] «Я всегда буду ходить в шикарном костюме, и красиво одеваться». Я показал мастеру, в какой клоаке в Сокольниках живёт Димка. Я открываю [дверь в его квартиру], а мастер меня отталкивает. Дима жил у своей тёти. [Видим:] Дима голый, тётя голая, и он её «обрабатывает».

[Другой пример:] я прихожу с тренировки, приходит такой Вася. Спрашивает у меня, где я был? «На тренировке», – [отвечаю]. «А у меня, смотри, галстук от бабёночки, и расписание». Вот эта когорта возрастная, она вот такая, понимаешь? Когда мы говорим об эстетике, морали, нравственности – ведь это тоже надо иметь ввиду! Тридцать миллионов мужиков не вернулось, а [дома остались их] жёны, бывшие и подросшие девицы. [Ещё один такой,] из тамбовской деревни, подался в Москву, на ЗИЛ устроился и приобрел «авторитет». Поехали [мы с ним как-то] в совхоз под Нарофоминском, делали крышу коровника. И он, оказывается, отвёз железо к себе в деревню. И покрасил его зелёной краской, которой красили военные машины два раза, и стоит [эта крыша] уже семьдесят лет [как новенькая]. И сейчас я лежу с [таким вот примерно] товарищем, с которым мне явно не по душе. Он мне говорит: «А ты спроси [у врачей,] какое тебе лекарство [назначили]?» А мне [это] зачем? Но они мне должны поставить... то-то и то-то, она не хочет, а у меня мерцательная аритмия...

Костерев Н.А.: Надо собой заниматься. Игорь Фёдорович, продолжай.

Попов И.Ф.: Я постараюсь, а с другой стороны, кому это надо?

Костерев Н.А.: Один мой знакомый, ветеран [рассказывал:]... «Я тут дома покопался, случайно нашёл описание (воспоминания – прим.ред.) своего прадеда, который в 1812 году воевал с Наполеоном». [Вот и нам] сейчас надо написать о себе, и спрятать [подальше], а через сто лет [это] найдут [наши] внучата.

Попов И.Ф.: У меня ученик, Шахнович Вадик, [этим сейчас тоже занимается, пишет про историю своей семьи]. Получается, что я повторяю Шахновича. Шахнович как у меня [в учениках] появился? Это, значит, Сашка Безруков, муж Данилкиной, готовит на слёт группу. В это время Слава [Титов и] говорит: «Саша не может [их на слёт вести], Игорь Фёдорович, возьми себе Вторую школу». Я [их и] беру... совершенно незнакомые ребята. Один день я их кормлю [дежурю за них], другой... в конце концов, я не вытерпел [и послал там одного...] И мне всю жизнь [теперь некоторые] это вспоминают. С одной стороны я непедагогично поступил, а с другой стороны, кто это знает, [как надо было?]... (прим. ред: упомянутая И.Ф. история описана в этом же номере журнала в статьях В. Пересветова «Слово о ПИФе» и В. Шахновича «Педагогическая задачка»)

Костерев Н.А.: Пойду я, дойду до [твоего] доктора.

Попов И.Ф.: Там торцовый выход и приёмный покой.

Костерев Н.А.: Я рад тебя видеть бодрым, и мы на правильном пути. Всех кого увижу, передам привет. Будьте здоровы. До свидания!

2012 г.

Об авторах:
ПОПОВ Игорь Фёдорович, педагог дополнительного образования, руководитель детско-юношеского туристско-краеведческого клуба «Горизонт», академик Международной академии детско-юношеского туризма и краеведения имени А.А.Остапец-Свешникова, старший инструктор-методист по спортивному туризму, Заслуженный путешественник России.
г. Москва

КОСТЕРЕВ Николай Александрович, зам.директора по научно-методической работе ГБОУ Центр внешкольной работы «Раменки», отличник народного образования, главный редактор сайта «Методический центр по туризму», член редсовета журнала «Родина-Ru», кандидат в Мастера спорта, старший инструктор по спортивному туризму
г. Москва

  Куча-мала 

  Новенькое 

  Фотоальбомы 

  Туризм 

  Информатика 

  Барковы 

  ПИФ 

  Школа N 2 

  Сказки 

  FAQ 

  О Груше 

(с) В.Шахнович. Повторная публикация оригинальных материалов сайта grusha.ru в других средствах массовой информации (в том числе - в интернет) запрещена с 01.10.2018